— Может, ты доставишь все это в 1894-й, на склад компании? — спросил он. — А я отправлюсь туда на нашем роллере и встречусь с тобой в управлении…

Уиткомб долго смотрел на него, ничего не отвечая. Потом выражение растерянности на его лице сменилось решимостью.

— Все в порядке, дружище, — сказал англичанин. Он как-то грустно улыбнулся, а потом пожал Эверарду руку. — Ну, прощай. Желаю удачи.

Эверард провожал его взглядом, пока он не скрылся внутри гигантского стального цилиндра. Слова друга озадачили Эверарда, ведь через несколько часов их ждало чаепитие в 1894-м…

Беспокойство не покинуло его и после того, как он выбрался из дома и смешался с толпой. Чарли — парень со странностями. Ну что ж…

Эверард беспрепятственно покинул город, добрался до рощицы и вызвал туда темпороллер. Поблизости могли оказаться люди, которые непременно прибежали бы посмотреть на странную птицу, упавшую сюда с небес, но он тем не менее не стал спешить и откупорил флягу с элем: ему просто необходимо было выпить. Затем он окинул напоследок взглядом древнюю Англию и перенесся в 1894 год.

Как и было условлено, его встретил Мэйнуэзеринг со своими охранниками. Руководитель отделения встревожился, увидев, что патрульный прибыл один, а его одежда покрыта засохшей кровью. Но Эверард быстро всех успокоил.

Ему потребовалось довольно много времени, чтобы вымыться, переодеться и представить секретарю полный отчет об операции, и он думал, что Уиткомб вот-вот приедет в кебе, но англичанина все не было и не было. Мэйнуэзеринг связался со складом по рации, помрачнел и, повернувшись к Эверарду, сказал:

— Все еще не появился. Может у него возникли неполадки?

— Вряд ли. Эти машины очень надежны. — Эверард закусил губу. — Не знаю, в чем дело. Может быть, он неправильно меня понял и вернулся в 1947 год?

Послав туда запрос, они установили, что Уиткомб не появлялся и там. Эверард и Мэйнуэзеринг отправились пить чай. Когда они вернулись в кабинет, новых сведений об Уиткомбе так и не поступило.

— Лучше всего обратиться к полевым агентам, — сказал Мэйнуэзеринг. — Я думаю, они смогут его отыскать.

— Нет, подождите.

Эверард остановился как вкопанный. Возникшее у него еще раньше подозрение переросло в уверенность. Боже, неужели…

— У вас есть какая-то догадка?

— Да, что-то в этом роде. — Эверард начал стаскивать с себя викторианский костюм. Его руки дрожали. — Будьте добры, доставьте сюда мою одежду двадцатого века, — попросил он. — Возможно, я сам смогу найти его.

— Вы должны предварительно сообщить Патрулю о ваших предположениях и дальнейших намерениях, — напомнил Мэйнуэзеринг.

— К черту Патруль!

Лондон, 1944 год. На город опустилась ранняя зимняя ночь; пронизывающий холодный ветер продувал улицы, затопленные мраком. Откуда-то донесся грохот взрыва, потом в той стороне над крышами заплясали языки пламени, похожие на огромные красные флаги.

Эверард оставил свой роллер прямо на мостовой (во время обстрела самолетами-снарядами «фау» улицы были пустынны) и медленно двинулся сквозь темноту. Сегодня семнадцатое ноября. Тренированная память не подвела его: именно в этот день погибла Мэри Нельсон.

На углу он нашел телефонную будку и стал просматривать справочник.

Нельсонов там было много, но в районе Стритема значилась только одна Мэри Нельсон — скорее всего, мать девушки. Пришлось допустить, что мать зовут так же, как и дочь. Точного времени попадания бомбы Эверард не знал, но мог легко установить его прямо здесь.

Когда он вышел из будки, совсем рядом полыхнул огонь и раздался грохот.

Эверард бросился ничком на мостовую; там, где он только что стоял, просвистели осколки стекла. Итак, 1944 год, 17 ноября. Молодой Мэнс Эверард, лейтенант инженерных войск армии США, находился сейчас на другом берегу Ла-Манша, участвовал в наступлении на немецкие огневые позиции. Он не смог сразу вспомнить, где именно, и не стал напрягать память: это не имело значения. Он знал, что в той переделке с ним ничего не случится.

Пока он бежал к роллеру, позади полыхнуло еще раз. Он вскочил на сиденье и поднял машину в воздух. Зависнув над Лондоном, он увидел внизу только море тьмы, испещренное огненными пятнами пожаров. Вальпургиева ночь

— словно все силы ада сорвались с цепи!

Он хорошо помнил Стритем — скопление унылых кирпичных домов, в которых жили клерки, зеленщики, механики — та самая мелкая буржуазия, которая поднялась на борьбу против врага, поставившего на колени всю Европу, и одолела его. Там жила одна девушка — в 1943 году… Что ж, наверное, в конце концов она вышла замуж за кого-то другого…

Снизившись, он стал искать нужный адрес. Неподалеку взметнулся столб огня — как при извержении вулкана. Машину швырнуло в сторону, и Эверард едва не свалился с сиденья, однако успел заметить, что обломки рухнувшего здания охватил огонь. Всего в трех кварталах от дома Нельсонов! Он опоздал.

Нет! Эверард уточнил время — ровно 22.30 — и переместился на два часа назад.

Было по-прежнему темно, но разрушенный дом стоял целый и невредимый. На какое-то мгновение ему захотелось предупредить всех, кто в нем жил. Но нет: люди гибнут сейчас по всему миру. Он не Штейн, чтобы взваливать всю ответственность за ход истории себе на плечи.

Криво улыбнувшись, он соскочил с роллера и прошел в подворотню. Что ж, он и не какой-нибудь проклятый данеллианин! Он постучал, дверь открылась. Из темноты на него смотрела женщина средних лет, и тут Эверард осознал, что появление американца в гражданском костюме должно показаться ей странным.

— Извините, — сказал он. — Вы знакомы с мисс Нельсон?

— Да, знакома. — Женщина колебалась. — Она живет поблизости и… скоро придет к нам. А вы… ее друг?

Эверард кивнул.

— Она попросила передать вам, миссис э-ээ…

— Миссис Эндерби.

— Ах да, конечно, миссис Эндерби. Я очень забывчив. Видите ли, мисс Нельсон просила меня передать, что она, к сожалению, не сможет прийти. Но она будет ждать вас вместе со всей вашей семьей у себя дома к половине одиннадцатого.

— Всех, сэр? Но дети…

— И детей тоже — всех до единого, обязательно. Она приготовила какой-то сюрприз — хочет показать вам что-то у себя дома. Вам непременно нужно прийти к ней всем.

— Ну что ж, сэр… Хорошо, если она так хочет.

— Всем — к половине одиннадцатого, без опоздания. До скорой встречи, миссис Эндерби.

Эверард кивнул на прощание и вышел на улицу.

Ладно, здесь сделано все, что можно. Теперь на очереди дом Нельсонов. Он промчался через три квартала, спрятал роллер в темной аллее и к дому подошел пешком. Теперь он тоже провинился, и вина его не меньше, чем у Штейна.

Интересно, как выглядит планета, на которую его сошлют?..

Темпомобиля из империи Инг возле дома не было, а такую махину спрятать нелегко — значит, Чарли здесь еще не появился. Придется что-нибудь придумывать на ходу.

Стучась в дверь, Эверард все еще размышлял о том, к чему приведет спасение им семьи Эндерби. Дети вырастут, у них появятся свои дети — скорее всего, ничем не примечательные англичане среднего класса. Но потом, спустя столетия, может родиться или, напротив, не родиться выдающийся человек. Да, пожалуй, время не так уж и неподатливо. За редким исключением совершенно неважно, кто были твои предки — все решают генофонд человечества и общественная среда. Впрочем, случай с семьей Эндерби как раз и может оказаться таким исключением.

Дверь ему открыла симпатичная девушка небольшого роста. В ее внешности не было ничего броского, но военная форма ей очень шла.

— Мисс Нельсон?

— Да, это я.

— Меня зовут Эверард, я друг Чарли Уиткомба. Можно войти? У меня есть для вас небольшой сюрприз.

— Я уже собиралась уходить, — сказала девушка извиняющимся тоном.

— Вы никуда не пойдете, — брякнул он и тут же пошел на попятную, заметив ее возмущение: — Извините. Позвольте мне все вам объяснить.

Она провела его в скромную, тесно заставленную гостиную.